Скорый поезд до Праги уже довольно давно отъехал от Центрального вокзала Берлина и теперь мягко покачивался на рельсах, периодически отплевываясь от навязчивой дорожной пыли клубами белого пара, вырывающимися из-под колес, и набирая скорость, когда дверцы одного из купе первого класса тихо раздвинулись, впуская из прохода вагона в свой никелировано-бархатный уют молодого, лет двадцати с небольшим человека в строгом английском костюме, меж тем, сидящем на своем обладателе с той самой непринужденной элегантностью, что выдает либо давнюю привычку к ношению подобной одежды, либо врожденную породу. Впрочем, учитывая возраст вошедшего, говорить приходилось, скорее, именно о последнем.

Учтивым кивком приветствовав свою единственную на сей момент попутчицу, молодой человек опустился на противоположное сиденье и, устроившись у окна, а после перебросившись с нею несколькими приличествующими случаю фразами на немецком, некоторое время просто рассматривал сменяющиеся за стеклом виды небольших, похожих на пряничные своей нарядной ухоженностью германских деревушек и придорожных посадок с уже довольно отчетливыми вкраплениями желтого цвета, особенно приметными на фоне пронзительной синевы позднего сентябрьского неба. После, укачанный мерным постукиванием колес, ненадолго задремал, а когда проснулся от легкого толчка на каком-то из поворотов, извлек из внутреннего кармана пиджака карандаш и небольшой сборник «сrosswords», новомодного интеллектуального развлечения, страсть к угадыванию которых за последнее десятилетие охватила, считай, весь мир.

Дама напротив, как вскоре выяснилось, тоже явно была не из числа особ, склонных демонстрировать повышенную общительность. И все то время, пока Олег Закревский, а именно так звали молодого любителя английских головоломок, занимался своими делами, она тоже молчала. Либо точно так же, как он сам, глядя в окно, либо склоняясь к книге. Пару раз они, правда, ненароком сталкивались взглядами, и тогда на долю Закревского выпадала одна из тех мягких, чуть застенчивых улыбок, которые, как он уже успел заметить, были свойственны его молчаливой попутчице, и которую он немедленно же ей и возвращал. Была она, к слову сказать, дамой не слишком юной, однако, как это часто принято выражаться – «со следами былой красоты». Впрочем, о том, что ее красота была – да уже сплыла, конечно, говорить все же было еще слишком рано. Но уже достаточно вовремя, чтобы полностью исключить вероятность необременительного дорожного флирта – извечного развлечения молодежи. Потому, верно, и протекала столь спокойно и можно сказать размеренно почти вся их поездка. Тем не менее, на исходе третьего часа пути Олегу все же случилось первому нарушить их несколько затянувшееся, хотя и такое уютное молчание.

- Простите, мадам, - на сей раз он заговорил с нею по-французски, знал этот язык гораздо лучше и еще был почему-то совершенно уверен, что она сможет его понять и ответить. – Неловко отвлекать Вас этим, однако, может быть, подскажете верный ответ? Ломаю голову битый час и никак не могу вспомнить… да по правде, и не знаю, - усмехнулся он и быстро пожал плечами, отчего сразу стал смотреться совсем мальчишкой, зачем-то нацепившим отцовский пиджак. – «Энергичный танец, распространённый в XV и начале XVI века в Бургундии» – вот и скажите на милость, что это может быть такое? Есть две буквы «о» - вторая и предпоследняя. На Вас вся надежда!

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

Светлана Юрьевна возвращалась домой – точнее сказать – в Прагу, ведь несмотря на то, что они с мужем уже несколько лет как обосновались в этом городе в уютной квартирке недалеко от Вацлавской площади, своим домом они по-прежнему считали Петербург, покинутый и теперь уже потерянный для них навсегда. Неделю назад Жану пришлось ехать по делам в Берлин и его жена вызвалась сопровождать его. Во-первых, чтобы не скучать одной без него. А во-вторых, это был повод навестить старую тетушку, которая давно звала к себе Лану. Правда, уже к концу нынешней недели, женщина начала жалеть, что решилась ехать с мужем. Он был целыми днями занят, старушка-тетка невыносимо жаловалась на все на свете – от погоды до несносного урчания соседского кота, которого зачем-то постоянно заманивала к себе в квартиру и поила молоком, а Берлин Светлане Юрьевне вовсе и не нравился, и она решилась ехать назад. Тем более что в среду было назначено собрание благотворительного общества, в котором она состояла и которое не могла пропустить.

Жан проводил ее до вокзала, но до отправления поезда не остался, простившись с женой до будущей пятницы и пожелав ей доброго пути. Проводник помог Светлане Юрьевне разместиться, разложил ее вещи и пообещал лично напомнить мадам об обеде. В течении первых двадцати минут в вагоне первого класса у Светланы Юрьевны попутчиков не было и она уже начала надеяться, что до самой Праги ее одинокое путешествие никем не будет нарушено. Но вскоре дверь вагона открылась и молодой человек, извиняясь, но не сожалея, прошел внутрь купе, расположившись напротив нее.

Впрочем, надо отметить, к радости Светланы Юрьевны, он не был из числа той назойливой публики, которая встречается в поездах, и так и норовит рассказать всю историю своей жизни и жизни собственной фамилии, начиная со времен Великого Потопа. Присутствие его также не казалось и навязчивым, когда вынужденное молчание просто звенит от желания быть нарушенным, и вскоре мадам Ланская уже и перестала ощущать, будто рядом с ней есть посторонний. И лишь время от времени, поднимая глаза от страниц книги и случайно встречаясь взглядом со своим попутчиком, Светлана Юрьевна робко улыбалась, словно бы извиняясь за то, что уже и позабыла о нем. В какой-то момент она заметила, что молодой человек спит. Но пользоваться этой ситуацией, чтобы изучить его облик и попробовать угадать, кто он и что здесь делает, она не стала. Ей это было не интересно. Когда она вновь взглянула на него спустя еще какое-то время, юноша бодрствовал и разгадывал кроссворд.

И все же, тишина между ними была нарушена - вначале робким покашливанием, словно бы он не был уверен, не дрогнет ли голос, когда он заговорит. Светлана Юрьевна неторопливо закрыла книгу, заложив между страниц серебряную закладку – подарок мужа к Рождеству, и чуть прищурившись, несколько иронично взглянула на молодого человека.

- Полагаете, что этот танец мне может быть знаком? – отозвалась женщина и тут же, заметив, что молодой человек явно смутился оттого, что невольно дал повод думать ей будто бы смеет тем самым намекать на ее возраст, махнула рукой и улыбнулась, - Да будет вам! Возможно, это «tourdion». Хотя, я вовсе и не знаток бургундских танцев Средних веков.
Спасибо: 0

 
Олег Закревский

- И в мыслях ничего подобного не было! – вновь вскидывая на нее удивленный взгляд, совершенно честно проговорил Закревский. Похоже, помимо приятной улыбки, в арсенале мадам имеется еще и до блеска отточенный сарказм. Только вот с чего бы это она вдруг решила пустить его в ход? – В любом случае – прошу прощения, если невольно обидел… Кстати, а ведь, это действительно, «турдион», подходит. Браво! – неопределенно поведя бровью, она усмехнулась в ответ и вновь углубилась в чтение, словно желая показать, что продолжать этот разговор желания не имеет. В то время как сам Олег, почему-то чувствуя себя немного задетым подобным равнодушием, хоть и пытался еще некоторое время делать вид, что также бесконечно увлечен своим занятием, вскоре начал терять к нему интерес. Тем более что и загаданные там слова все сплошь были какие-то странные, вроде этого самого идиотского бургундского танца.
Можно было бы, конечно, вновь попытаться обратиться за помощью к попутчице-эрудитке, однако заговорить с ней вновь Олег как-то не решался, мало ли? Вдруг, еще что-нибудь поймет не так, как следует? Отбросив кроссворд, он опять принялся бездумно пялиться в окно, и вновь позволил себе обернуться в сторону соседки лишь тогда, когда от вынужденной позы уже стала затекать шея, не без удовольствия замечая, что она, кажется, задремала. А потому можно чувствовать себя немного свободнее. Олег и сам не мог объяснить себе, отчего чувствует рядом с нею эту непонятную скованность, но факт оставался фактом. И потому, должно быть, взглянув на часы, он мысленно с облегчением вздохнул, когда понял, что быть наедине им осталось, в общем-то, совсем недолго. Если верить расписанию, поезд будет в Праге уже через сорок минут. «Наверное, следует разбудить ее, впрочем, не прямо теперь, через четверть часа» - подумал Закревский и вновь откинулся на спинку сиденья, устраиваясь поудобнее и уже в открытую рассматривая лицо спящей напротив женщины. Впервые за все время их совместного путешествия у него появилась такая возможность, которой Олег бесстыдно – и главное, безнаказанно не преминул немедленно же и воспользоваться. Однако со всей жестокостью молодости замечая про себя и едва заметно «поплывший» овал лица, и устало опущенные уголки ее губ, и сеть мельчайших морщинок под глазами, он, тем не менее, отдавал должное и ее красоте – тонкой и какой-то… грустной. Более точное определение подобрать было сложно. И еще она чем-то отдаленно напоминала Олегу женщин с полотен Густава Климта…

- Прибываем в Прагу, дамы и господа! – от этой реплики проводника, надо сказать, довольно внезапно явившего свой лик в приоткрытую дверь их купе, попутчица Закревского встрепенулась и открыла глаза. Немного растерянно осмотревшись, она затем вновь сфокусировала на нем свой взгляд. – Вы уснули, а я не хотел Вас тревожить, поезд ведь все равно не уедет дальше конечной станции, - улыбнулся он, отвечая на вопрос, написанный в ее удивительно ярких синих глазах.

На подходах к вокзалу состав значительно замедлился, и вот уже на перроне стали заметны первые встречающие пассажиров берлинского экспресса. Вытягивая шеи, они брели, всматриваясь в окна проходящих мимо вагонов, высматривая своих родных и близких. Кто-то улыбался, кто-то махал рукой – обычная вокзальная суета. Олег наблюдал за всем этим без интереса – его в Праге встречать было некому, но с известной долей любопытства он ожидал теперь, кто же встретит ее? Наверное, взрослые дети или, может, кто-то из слуг? Когда поезд, наконец, окончательно остановился, мягко дернувшись напоследок, Закревский, поднявшись со своего места, опустил с верхней полки багаж своей попутчицы и, не обращая внимания на ее уверения, что это совершенно лишнее, понес его к выходу.

- Давайте будем считать, это моей маленькой благодарностью за Вашу помощь при отгадывании кроссворда, - проговорил он, передавая чемодан женщины в руки одному из многочисленных ожидающих у вагона носильщиков – как ни странно, ее так никто и не встретил. – Ну вот, а дальше Вы справитесь и без меня. Всего наилучшего! – приподнимая шляпу, Закревский слегка склонил голову, улыбнулся ей на прощание и, было, пошел прочь. Но потом вдруг резко остановился, вновь медленно оборачиваясь ко все еще стоящей на прежнем месте, что-то втолковывая по-чешски носильщику, бывшей попутчице.

- Мадам, не сочтите за бестактность, но мне нужно знать. Это, должно быть, ошибка памяти, но мне кажется, я вспомнил… скажите, Вы никогда прежде не жили в России?

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

Убаюканной мерным покачиванием вагона, Светлане Юрьевне являлась путаная картина сменяющихся образов. Ей уже давно перестали сниться нормальные сны – если ко снам вообще возможно применять слово «нормальные». Но за последние годы в ночных и дневных грезах Ланы постоянные фантасмагорические видения стали ей невыносимы. Ей казалось, что она никогда теперь не сможет отдохнуть нормально. Потому даже просила доктора выписывать ей снотворное, надеясь, что под воздействием лекарств, в несколько искусственном сне, ее меньше будут одолевать мучительные видения. Ничуть, а даже, скорее – совершенно наоборот. Сейчас ей снилось тоже что-то неправдоподобное, но довлеющее своей реальность. И ворвавшийся в ее сновидение голос кондуктора был для Ланы настоящим спасением. Как и положено человеку задремавшему, женщина не сразу осознала, что вернулась в мир реальный, а потому и на попутчика своего смотрела несколько оценивающе, размышляя – из сна ли он или же взаправдашний.

С немецкой пунктуальностью поезд прибыл на Центральный вокзал Праги. Молодой человек настоял на том, чтобы помочь Светлане вынести ее вещи и она, попротестовав для виду, с благодарностью приняла его помощь. Простившись с ним, Лана тут же про него забыла, обращаясь к носильщику. Ее тоже никто не встречал, да и некому было.

- С этой коробкой будьте осторожнее, пожалуйста, - уже собираясь следовать за носильщиком к выходу с вокзала, Светлана Юрьевна остановилась, услышав оклик своего бывшего попутчика. Обернувшись, она пристально поглядела на него, чуть прищурившись и пытаясь отгадать значение его слов. Сколько раз за эти годы случалось слышать это: «Вы из России? А помните Н*? Вы знаете, что Г* убит? Вы раньше бывали в Т*?». Но, как правило, так говорили люди ее возраста, заметившие в словах, в случайной фразе, в интонациях что-то родное. А этот мальчик, что стоял чуть вдалеке, никак не мог ее знать, и ничем она себя перед ним не обнаружила, как ей казалось. Она-то его точно не помнила.

- Жила, но… с чего Вы решили, что можете меня знать?
Спасибо: 0

 
Олег Закревский

- А я Вас и не знал! – Закревский отрицательно покачал головой и к напряженному вниманию во взгляде его собеседницы, с которым та, должно быть, пыталась разобраться, кто перед нею, вновь прибавился проблеск иронии. – Вернее, не так: знал, но не совсем я… Черт! Я Вас, наверное, совсем запутал!

Она вежливо кивнула и поощряющее улыбнулась, чуть приподнимая брови, словно бы предлагая продолжать, не смущаться, но было поздно. Олег уже успел почувствовать себя совершеннейшим идиотом. Им же, скорее всего, и выглядел со стороны. Потому, осознавая, что первое впечатление уже не спасти, глубоко вздохнул и рассмеялся:

- Простите, сударыня, я так неловок! – заговорив на родном языке, будто бы даже и дышать стало легче, хотя и иностранная речь всегда давалась ему достаточно легко, с чего бы, в противном случае, было идти учиться на лингвиста… - Но это от внезапности осознания, если так можно выразиться…

- Varování! Dejte si pozor!* – еще один носильщик, стремительно пронесся мимо них по перрону, громыхая полной тележкой разного размера и формы коробов, громко выкрикивая слова, вроде бы чем-то и напоминающие русские, но имеющие, будто нарочно, чтобы запутать, совершенно иное, чем слышалось, значение, показались Олегу забавными. Отвлекаясь от основной темы разговора, а может, заведомо, желая еще немного поинтриговать собеседницу, он вновь улыбнулся и, кивнув в сторону удаляющейся фигуры, заметил:

- Какой странный язык... Есть такая байка, что когда Бог раздавал славянам их языки, чех, боясь, чтобы его не обделили, подслушивал в кустах, и в результате, все понял наоборот… Простите еще раз, я вечно отвлекаюсь по пустякам, - смущенно добавил Закревский, замечая, что его дама, кажется, начинает терять терпение. - Так вот. Меня Вы вряд ли помните, я тогда был совсем ребенком. Зато моих родителей, может быть, припомните гораздо с большей вероятностью. Ольга Федоровна и Павел Дмитриевич Закревские. Лет пятнадцать тому назад, отец тогда поступил на один курс с Вашим мужем в Академию Генштаба. Вы ведь супруга полковника Ланского, Ивана Игнатьевича, не так ли?

_________________________________

* - Внимание! Осторожно!

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

- Вот как? – несколько рассеянно и торопливо произнесла женщина, когда Закревский зачем-то вдруг стал посвящать ее в историю языкознания. Заметив ее нетерпение, он поспешил исправиться и, наконец, перешел к сути своего пояснения. И теперь уже Лана уже не могла сдержать удивления:

- Вот как?! – моментально оживившись, она вновь внимательно вгляделась в лицо юноши. Перед глазами тут же предстало лицо маленького белокурого мальчика, который иногда появлялся в гостиной дома Закревских, чтобы приветствовать гостей своих родителей. Кажется, однажды, на Рождественском обеде, он даже читал им какое-то стихотворение. Да-да, теперь Светлана Юрьевна определенно начинала его узнавать. Конечно, больше похож на отца, чем на мать, с которой Лана была ближе знакома. Но, без сомнения, это он. Боже… и как же его зовут?!

- Совершенно удивительно! Я бы и вправду Вас не узнала, господин Закревский, - используя это официальное обращение, благо фамилию он подсказал ей сам, Лана виновато улыбнулась собеседнику, - Но ваша детская память оказалась значительно крепче моей взрослой. Действительно, Иван Игнатьевич Ланской – мой муж. Правда, не полковник – генерал. Да и не генерал больше… А вы здесь живете? Или, быть может, приехали к родителям?

Тут-то и выяснилось, родители его умерли. Как и многие другие, но тем ужаснее казалось свершившееся. Светлана Юрьевна выразила свои запоздалые, но от того не менее искренние соболезнования. К сожалению, она тоже уже прекрасно знала, что такое терять близких, таких дорогих тебе. Сам же Закревский, как оказалось, приехал в Прагу по делам студенческим, по рекомендации своего профессора, который предложил ему посетить библиотеку при Пражском университете. Еще несколько общих фраз, и они вдвоем направились к выходу. У дверей вокзала мадам Ланскую терпеливо поджидал носильщик, который успел не только донести ее вещи, но поймать для нее такси, в которое даже уже загрузил ее багаж. И теперь стоял рядом с автомобилем, улыбаясь той улыбкой, за которую полагается двойное вознаграждение. Лана открыла сумочку, извлекла пару монет и вручила их услужливому чеху. Тот поспешил удалиться, а сама она повернулась к Закревскому, протягивая руку для прощания. И вдруг неожиданно для себя решила его не отпускать, поддаваясь некому сантиментальному порыву.

- Скажите, а далеко ли Вы отсюда остановились? И, может быть, я могла бы подвезти Вас? Соглашайтесь же, мне это вовсе будет не трудно.
Спасибо: 0

 
Олег Закревский

- Генералы бывшими не бывают. Это не я придумал, это мой отец однажды сказал. Летом восемнадцатого, когда за ним пришли из ЧК. Ответил именно так, когда кто-то из них спросил его, открывшего входную дверь, здесь ли живет «бывший генерал Закревский»… - откликнулся Олег в ответ на слова госпожи Ланской, касающиеся нынешнего положения ее супруга, а потом, после секундной паузы, добавил уже чуть тише. – Это был последний раз, когда мы с мамой видели его живым. Сама же она умерла от тифа, через полтора года, по дороге в Крым.

Мгновенно изменившись в лице, с выражением сострадания и жалости, его собеседница тотчас принялась извиняться и сочувствовать. Спокойно выслушав ее и сдержанно поблагодарив, Закревский отрицательно качнул головой и невесело усмехнулся:

- Ничего, как видите, я уже вполне научился с этим жить. Что поделаешь, такова насущная реальность наших дней и изменить ее мы не властны. Но я рад, что хотя бы Вам с уважаемым Иваном Игнатьевичем удалось относительно благополучно избежать этой мясорубки… К слову, кажется, мы остались здесь последними из пассажиров берлинского экспресса, - он огляделся по сторонам и протянул госпоже Ланской руку. – Позволите проводить Вас до стоянки такси?

Она позволила. И, пока медленно шли сперва по перрону, а затем через здание Главного вокзала, который еще совсем недавно носил имя императора Франца-Иосифа, а теперь, в соответствии с духом царящих вокруг перемен, был переименован в честь американского президента, между ними протекал род столь же неторопливой и ничего не означающей беседы, в ходе которой Олег успел узнать, что госпожа Ланская постоянно живет в Праге уже несколько лет, а в Берлине просто гостила у родственницы. Там же, по служебным делам, находится теперь ее муж.

Конечной цели своей маленькой прогулки они, впрочем, так и не достигли. У дверей центрального выхода Светлану Юрьевну окликнул нанятый ею ранее носильщик. Как оказалось, он уже нашел для нее такси. Выждав, пока та вознаградит его усердие чуть в стороне – из соображений такта, Закревский вновь подошел поближе и, принимая руку женщины, затянутую в бежевую лайковую перчатку, склонился к ее запястью, исполненным несколько старомодной по нынешним временам учтивости жестом.

- Что ж, прощайте, сударыня. Рад был столь внезапной и приятной встрече. Желаю всего наилучшего, - и повернулся, чтобы уйти, но тут внезапно был остановлен ее вопросом и последовавшим дальше неожиданным предложением.

- Да пока, собственно, нигде! – Олег вновь взглянул на нее и беззаботно вскинул брови. – Говорю же, в Праге я впервые в жизни и города совершенно не знаю. Поэтому буду только признателен за подобную любезность с Вашей стороны. В особенности, если еще сможете мне при этом порекомендовать какой-нибудь приличный пансион или отель – не слишком роскошный, разумеется. Я ведь пока тоже всего лишь простой студент, - добавил он, пожимая плечами в ответ на понимающую улыбку Светланы Юрьевны. А улыбалась она, к слову, очаровательно.

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

- Думаю, что я действительно смогу вам помочь в этом. Конечно, если вас не смутит компания пожилой леди, - чуть подвинувшись в сторону, Лана дала место Закревскому, после чего назвала адрес водителю, - Конечно, если за эту неделю ничего не переменилось. Когда я уезжала с мужем, одна наша знакомая искала квартиранта. Пани Зеленкова после смерти сына живет одна в большой квартире и готова сдавать две комнаты.

Дом, в котором жила пани Зеленкова был расположен на маленькой зеленой улочке, недалеко от Вацлавской площади. Таксист довез их до нужного адреса меньше чем за десять минут, но Светлана Юрьевна успела рассказать за это время будущему квартиранту пожилой дамы все подробности, которые сама знала о ее квартире и тех условиях, на которых она готова была ее сдавать. С пани Зеленковой мадам Ланская познакомилась в первый же год их с мужем пребывания в Праге и с тех пор поддерживала с ней теплые отношения. Женщина оказалась дома и бесконечно обрадовалась тому, что сможет оказать услугу ей, приютив такого «pěkný mladý muž».* Тут же начались хлопоты и беспокойства по поводу того, что комнаты не совсем готовы. Впрочем, это было скорее преувеличение, чем правда. В ее доме все дышало порядком и не было в доме пани Зеленковой той атмосферы, которая витает в обителях одиноких пожилых людей. Все было светло и уютно.

- Что же, а я, пожалуй, пойду, господин Закревский. Таксист меня уже, верно, заждался. Вас же я препоручаю заботам пани Клары и желаю тут хорошо устроиться. Кстати, если вам вдруг что-нибудь понадобится, попросите пани Зеленку со мною связаться. На всякий случай, я оставлю вам наш адрес. Впрочем, думаю, что теперь мы будем иногда видеться. Вас непременно захочет увидеть Жан, когда вернется.

Распрощавшись, Лана, наконец, спустилась вниз к ожидавшему ее такси и уже через пять минут была дома. Странно, но она действительно чувствовала себя уютно и этом доме, и в этом городе, в то время как ее супруг был вечно недоволен Прагой. За шесть лет он так и не смирился с тем, что они покинули Петербург, и с трудом выдерживал эти путаные, узкие улочки, которые то взбегают вверх, то резко спускаются вниз. Ему не нравилась та повседневная суета, которая наполняла город и звучание этого шепелявого языка. А Лана с первых же дней, когда поняла, что дороги назад им уже нет, принялась привыкать – да-да, именно привыкать – к этому городу, постепенно влюбляя себя во все то, что было так противно ее мужу.

*Хорошего молодого человека
Спасибо: 0

 
Олег Закревский

- Светлана Юрьевна, погодите еще минутку, прошу Вас! – воскликнул Олег, глядя поверх головы невысокой пухленькой пани Зеленковой, которая все никак не могла остановиться, расписывая преимущества своей квартиры. И это несмотря на то, что он сразу согласился на все ее условия: место, в самом деле, было замечательное, да и плата, которую она назвала, тоже вполне устраивала. Единственное, что теперь не устраивало Закревского – это то, как быстро и решительно удалилась госпожа Ланская, которая так и отправилась восвояси, никаким образом не отреагировав на его оклик. То ли не расслышала, то ли не захотела расслышать…

- Хорошо-хорошо, пани Зеленкова, мне все нравится, и я клянусь, что не стану устраивать шумных сборищ, - обещать последнее было очень легко: действительно, с кем шуметь, если никого здесь не знаешь? Впрочем, теперь-то это уже было не совсем так.

Вручив хозяйке плату сразу за две недели вперед, Закревский, наконец, мягко выпроводил ее из своих новых апартаментов под предлогом того, что хотел бы осмотреться, разложить вещи, привести себя в порядок и переодеться с дороги. На самом деле, для того, чтобы выполнить весь этот перечень дел, ему хватило и получаса, а далее, рухнув прямо поверх цветастого покрывала на пружинную кровать, которая тут же, словно батут, его слегка подкинула, Олег на некоторое время задумался, разглядывая затейливую лепнину на высоком потолке. Потом вдруг вновь решительно поднялся на ноги, надел небрежно сброшенный на подлокотник кресла пиджак и вышел прочь из комнаты. В гостиной, через которую неминуемо лежал путь к выходу, навстречу ему было устремилась пани Зеленкова, кажется, весьма вдохновленная тем, что теперь ее одиночество последнего времени, наконец, закончилось и будет, с кем поговорить. Но Олег был вынужден разочаровать ее. Во всяком случае – прямо теперь, когда у него имелась совсем иная цель.

Неплохо ориентируясь на местности даже в совершенно незнакомых городах, он довольно быстро нашел названный Светланой Юрьевной адрес. Это, действительно, оказалось недалеко. Поэтому уже совсем скоро Закревский остановился рядом с небольшой увитой диким виноградом оградой, укрывающей от постороннего взгляда расположенный чуть в глубине от тротуара дом под крышей из красной черепицы. Пройдя через уютный парадный и поднявшись затем по лестнице на третий этаж, Олег далеко не сразу решился нажать на медную кнопку электрического звонка. Но, тем не менее, решился. На звук явилась немолодая любезная горничная-чешка, которой Закревский принялся объяснять на всех известных ему языках, что желает видеть госпожу Ланскую. Прямо теперь. Горничная что-то лопотала в ответ по-чешски, но из всего сказанного Олег понял лишь то, что войти ему нельзя. Раздосадованный, он собрался уходить, но тут, видимо, привлеченная шумом, в переднюю выглянула сама хозяйка дома. Она же, быстро разобравшись, в чем дело, объяснила верной привратнице, что все в порядке и молодой человек может войти. Но даже после этого, как показалось Закревскому, горничная, уходя, окинула его подозрительным взглядом.

- А здесь очень строго, оказывается, - усмехнулся он, когда их, наконец, оставили вдвоем. – Прямо-таки дворецкий в английском родовом поместье… Собственно, я не совсем в гости… Даже не знаю, как сказать. Просто Вы так поспешно ушли от пани Зеленковой, что я не успел предложить то, что хотел. Правда, потом решил, что это будет некстати. А затем вновь передумал и… Светлана Юрьевна, Вы, верно, сочтете меня крайне навязчивым типом, но я все же осмелюсь пригласить Вас выпить со мною чашку кофе – просто как знак признательности за участие и любезность с Вашей стороны?

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

- Ступайте, Марта, все хорошо, - Светлана Юрьевна, разбиравшая вещи в своей комнате, услышала настойчивые уверения горничной, что мадам Ланская никого не принимает сегодня. Ей, и в самом деле, видеть никого не хотелось – слишком устала с дороги. Да никто пока и не должен был знать, что она вернулась, так как подруги были уверены, что пробудет Лана в Берлине с мужем до конца его командировки. Поэтому, когда по квартире разлился тихий перезвон, она разумно посчитала, что это может быть или посыльный, или булочник, который принес свежий хлеб к обеду. Однако спор, который Марта затеяла с визитером, удивил ее. Еще больше Лана изумилась, когда выглянула в прихожую и увидела там господина Закревского, о котором и думать уже забыла, довольная тем, что пристроила мальчика в надежные руки. Не думая увидеть его так скоро, она вдруг решила, что у него что-то стряслось, о том же был и ее осторожный вопрос, заданный молодому человеку. Но причина его визита оказалась сколь невинной, столь и неожиданной.

- Я даже и не знаю. Признаться, до вашего прихода я собиралась провести весь день дома, - Лана уже сменила дорожный костюм на простое домашнее платье и поэтому смотрела на незваного гостя немного растерянно, а он стоял напротив с таким видом, что отказать ему в этой невинной просьбе было бы просто жестокостью, - Ну хорошо! Только вам придется обождать, пока я соберусь.

Проводив Закревского в гостиную, она ушла к себе. Собиралась недолго – ровно столько, сколько требуется женщине, чтобы привести себя в должный вид, но при этом не показывать, насколько ей важно казаться лучше, чем это возможно. Впрочем, Лана никогда не отличалась излишним кокетством, а сегодняшняя ситуация к нему и вовсе не располагала. Объяснив Марте, помогавшей ей с переодеванием, что этот молодой человек - сын их с мужем дальних знакомых, Лана рассказала также и о случайной встрече в поезде. Горничная, которая была весьма сентиментальной натурой и любила разные душещипательные истории, охала и ахала, слушая госпожу. Через четверть часа Лана вновь появилась в гостиной и застала юношу за разглядыванием фотокарточек, расставленных на столике у окна. На большинстве из них были изображены виды Праги и ее окрестностей.

- Не слишком удачный снимок, это моя ранняя работа. Я бы ее спрятала, но Жан настаивает, чтобы не убирала. Кстати, раз уж вы хотите выпить кофе, предлагаю отправиться именно туда. На этой набережной есть уютное кафе. Знакомство с Прагой нужно начинать с правильных мест, господин Закревский.
Спасибо: 0

 
Олег Закревский

В гостиной, в которой ему предложили подождать, лишь только первые несколько минут Закревский просидел смирно. Такова уж была его сущность: бездействие, даже столь кратковременное, угнетало. Потому вскоре он уже не спеша бродил по комнате, осматриваясь по сторонам, обращая внимание на всякие мелочи и безделушки, которые могут рассказать о своих владельцах, порой, даже больше, чем весь дом целиком. Так, по гостиной Ланских буквально с первого же взгляда можно было догадаться, что хозяева дома – скорее всего, люди немолодые и бездетные. Первое было понятно по изящной, но немного старомодной обстановке комнаты. И, понятно, что не от бедности – мебель была обита дорогой тканью и вообще добротна, а именно что от того нежелания что-либо менять в привычном укладе, какое чаще всего настигает человека именно с возрастом. О том же, что у Светланы Юрьевны и Ивана Игнатьевича нет детей, пусть даже взрослых и живущих отдельно, Олег подумал, когда заметил, что среди множества фотографических карточек, расставленных в гостиной повсюду, точно на выставке, нет ни одной, где они, дети, были бы изображены. Или хотя бы внуки, такое тоже ведь могло случиться у людей возраста супругов Ланских. Собственно, там вообще более преобладали именно пейзажи – городские, с видами Праги. И очень недурные, на вкус Закревского, который, впрочем, отнюдь не считал себя знатоком фотографии. Тем не менее, такое явное предпочтение в пользу неживой натуры у автора снимков – Олег предположил, что это сам генерал, обращало на себя внимание. К тому же, он вроде бы помнил, что дети у Ланских, все же, были. Девочки – две, постарше годами, чем сам Олег…

- Так это, выходит, я ошибся! – удивленно проговорил он, оборачиваясь к Светлане Юрьевне, которая, тем временем, почти бесшумно вновь появилась в комнате, в то время как Закревский взял в руки одну из фотографий, намереваясь рассмотреть ее поближе. – Думал, что это супруга работы, а получается, что фотограф – Вы! – молодой человек взглянул на нее с искренним совершенно восхищением и улыбнулся. – Давно увлекаетесь? Признаться, я никогда прежде не встречал дам с подобным хобби.

Спросил, и сразу вновь почувствовал себя дураком: настолько пошло и напыщенно прозвучали его слова, что мадам Ланская, должно быть, мысленно уже над ним потешается. А не выглядеть перед нею смешным ему было очень важно. Почему-то.

- Иван Игнатьевич как раз очень верно поступил, что не дал Вам убрать этот снимок: мне он, напротив, нравится даже более остальных – не знаю, чем конкретно, потому не спрашивайте. Только именно к нему ведь я и потянулся, чтобы рассмотреть… А кофе я, благодаря Вашему «вкусному» рассказу, хочу теперь даже сильнее, чем прежде! Да и от чего-нибудь посущественнее бы не отказался, если честно. Так что прочие Ваши работы, если не обидитесь, пожалуй, рассмотрю в другой раз, а нынче ведите меня уже на эту дивную набережную, хочу как можно скорее все увидеть своими глазами и… ощутить аромат этого кофе собственным носом!

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

- Да, знаете, началось это от скуки, пару лет назад. Жан тогда купил фотоаппарат для себя, но вскоре как-то охладел к этой новой забаве. Собственно, у него и времени не было на подобные увлечения. Последние годы он слишком занят по службе. Тогда я решила попробовать из интереса снимать сама, и вышло весьма занимательно.

Лана сделала вид, что вовсе и не заметила смущения молодого человека и ободряюще ему улыбнулась, словно бы поощряя к дальнейшим расспросам, коли он этого пожелает. Но Закревский вместо этого вернул разговор к исходной точке, предложив им уже отправиться в кафе. На улице было малолюдно. Первые минут десять они шли, почти не разговаривая, лишь изредка обмениваясь незначительными фразами. Потом он все же поинтересовался, куда именно они держат путь, и Светлана Юрьевна принялась рассказывать ему про небольшой островок под названием Кампа, на которой однажды сама так же забрела случайно, хотя прежде и слышала про него. Да более того, не раз гуляла над ним по Карлову мосту, но спускаться не доводилось.

- Поверите ли, но впервые оказавшись там, я вспомнила о Венеции. Нет, совершенно непохожее место – не думайте искать что-то общее, но мысли о плавучем городе на этом островке посещают меня постоянно. И пусть он создан искусственно, но тем более поражаешься его сходству с нерукотворным! Очень красивое место, хотя долгое время его таковым не считали – Strouha его первое название. «Канава», и все тут. Говорят, первыми, помимо мельников, что следили за водяными мельницами, здесь селились каменщики и плотники. Им в обязанности вменялось следить за состояние самого моста… После обеда, если у вас будут силы, я покажу вам и мельницы.

Остановившись на мосту Легии, Лана жестом указала молодому человеку на цель их путешествия. Зеленоватая вода Влтавы, разбиваясь о водорезы Карлова моста, пересекала пороги, бурно пенилась и успокаивалась только вблизи Стрелецкого острова, бережно принимая его в свои объятия. По реке плыли пароходики, по набережным сновали прохожие – спешащие домой рабочие, праздно прогуливающаяся публика. А под Карловым мостом, спокойный и недвижимый, лежал остров Кампа. Его сады уже были тронуты красками осени, и потому среди яркой зелени то там, то здесь вспыхивали огоньки желтого, пурпурного, лимонного цвета. На какую-то долю секунды Светлана Юрьевна так погрузилась в созерцание этих контрастных сочетаний живого города и уединенных островков, что вновь забыла о присутствии рядом с собою кого-либо еще. Но потом, словно бы очнувшись, повернулась к своему собеседнику и вновь продолжила свою импровизированную экскурсию, слушая которую, можно было бы подумать, что она всю жизнь свою прожила в этом городе – таким увлеченным был этот рассказ. Хотя, возможно, стремясь в свое время узнать о Праге буквально все, Лана просто желала таким образом перестать чувствовать себя в ней чужой… Спустившись на набережную, они пошли тенистыми аллеями острова, минуя Лихтенштейнский дворец, в маленький уютный ресторанчик, в который прежде мадам Ланская любила иногда приходить одна.

Спасибо: 0

 
Олег Закревский

В силу своей открытой и общительной натуры довольно легко знакомясь с разными людьми, Олег, тем не менее, редко переводил эти знакомства в разряд более или менее тесных. Не считал нужным, либо просто не желал – в той жизни, которую он вел последние годы, так было существовать гораздо проще. И в некотором смысле даже безопаснее. Однако эта женщина, казалось бы, ни возрастом, ни положением не подходящая ему на роль задушевной приятельницы, отчего-то с каждой новой минутой все больше занимала мысли Закревского. Порой даже отвлекая его внимание от тех по-настоящему интересных вещей, которые сама же и рассказывала во время их недолгой прогулки от дома до ресторанчика на набережной. Как, например, там, на мосту Легии, где они стояли рядом, но Закревский на какой-то момент вдруг ощутил себя практически третьим лишним. Ведь они, действительно, будто бы принадлежали друг другу – эта женщина и этот город. Там, над мутной зеленоватой водой Влтавы, он почувствовал это особенно отчетливо. И, верно, от этого совсем не обиделся, что Светлана Юрьевна забыла о нем на те краткие несколько минут, в течение которых задумчиво созерцала открывающийся с моста вид. Да и на что было обижаться, если в это же самое время он получил в награду за свое терпение возможность без всяких объяснений любоваться точеным профилем, на который то и дело коварно совершала налеты выбившаяся из-под шляпки тонкая прядка волос – неосознанным жестом мадам Ланская то и дело смахивала ее в сторону, и Олег, наблюдая за этой борьбой, не мог сдержать улыбки…

Заведение, в которое она привела его после, оказалось совсем небольшим, всего на пять или семь столиков. Собственно, и не ресторан вовсе, а маленькое кафе, которое содержала и обслуживала одна семья. То, что Светлана Юрьевна здесь не впервые, стало ясно сразу же, как только они вошли: хозяйка, выполнявшая, в том числе, и работу официантки, радостно приветствовала ее, а из кухни с этой же целью через минуту выглянул ее супруг – высокий усатый мужчина в поварской униформе. На появление рядом с дорогой гостьей молодого незнакомца словами не отреагировали никак, но Олег буквально спиной ощущал интерес к собственной персоне, и это забавляло. Поделившись своим наблюдением со Светланой Юрьевной, он получил в ответ от нее лишь очередную тонкую улыбку.

Вероятно, опасаясь ввести «небогатого студента» в излишние расходы, мадам Ланская деликатно ограничила заказ чашкой кофе и десертом, заверив Закревского, что совершенно не голодна. Догадываясь о причинах, Олег, разумеется, попытался дать как-то понять, что в этом нет никакой необходимости, но она вновь отказалась. Пришлось смириться – не потрясать же перед нею портмоне с ассигнациями, в самом-то деле.

- Но хотя бы посоветуйте, что именно мне здесь попробовать в первую очередь! – она указала в меню на какой-то салат и суп со странным названием «панадель», уверив, что это будет вкусно. И не обманула: спустя примерно час, довольный жизнью, сытый и даже немного разомлевший Олег уже готов был вновь продолжить прерванную на обед экскурсию, но Светлана Юрьевна кивком головы предложила ему взглянуть в окно, где осень, побаловав пражан ярким утренним солнцем, согласно своему обычаю внезапно менять не только гнев на милость, но и наоборот, уже успела больше, чем наполовину, затянуть до того голубое небо серыми, низкими облаками, сулившими в скором времени дождь.

- Черт, ну надо же! И почему же я не подумал взять с собою зонт?! – сокрушенно вздохнул Закревский в ответ. Впрочем, на самом деле, то, что именно теперь придется пойти домой, в глубине души его не слишком-то и расстраивало. Неоконченная экскурсия обещала возможность просить ее продолжения… - Похоже, мельницы нам придется рассмотреть уже в другой раз, - улыбнулся он, словно бы ничуть и не сомневаясь, что этот самый «другой раз» у него определенно будет.

Не давая Светлане Юрьевне опомниться от подобного нахальства, сразу после этих слов он подозвал официантку, и, взяв расчет, поднялся из-за стола, галантно помогая затем и своей даме.

Как вскоре выяснилось, погода успела испортиться даже хуже, чем это выглядело из окна ресторанчика. Откуда-то налетел ветер, особенно неприятный и пронизывающий здесь, у воды. Да и дождь, вначале сеявший, словно через мелкое сито, стоило им свернуть с набережной на какую-то из узких, мощеных камнем улочек, названия которой Олег, ясное дело, еще не запомнил, вдруг усилился и сделался вполне себе серьезным, настоящим. И, как обычно бывает в таких случаях, немедленно «смыл» из поля зрения все такси. Потому, глядя на то, как Светлана Юрьевна, хоть и ни на что пока не жалуясь, зябко кутается в накинутый поверх платья палантин, Закревский ощущал перед нею неизбывное чувство вины: и надо же было ему так долго таскать ее по городу!

- Послушайте, но давайте хотя бы переждем, пока дождь вновь немного успокоится! Смотрите, вон там есть телефонная будка, можно в ней, нам вполне хватит места!

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

Погода в Праге была переменчива, как и в любом другом городе – ничего удивительного в том не было. Но все же здесь ее капризы казались своеобразными мистическими отголосками настроения самого города, который будто бы диктовал ее. Дождь мог начаться так же внезапно, как и закончиться. Осенью же, подобные перемены были и того чаще. Поэтому Светлана Юрьевна вовсе не удивилась, когда в окне, лицом к которому сидела, заметила тяжелые облака, постепенно затягивающие небо. Но огорчилась и надеялась, что хотя бы дождь не пойдет. По крайней мере, что он не начнется до тех пор, пока они с Закревским не доберутся до дома.

- Думаю, что возвращаться через весь остров к Легии нам не стоит. Быстрее будет перейти через Карлов мост.

На маленькой улочке, что вела к лестнице Карлова моста, деревья уже трепетали под натиском ветра, порывы которого вылетали из-под его арок. Поспешно поднимаясь туда, дама и ее спутник ни разу не остановились полюбоваться ни на вид, открывающийся на город, ни на сам шедевр архитектуры прошлых столетий, опасаясь быть застигнутыми непогодой. Но добраться до дома все-таки не успели – дождь, который вначале осыпал их лишь невесомой мокрой пылью, что противно оседала на лицах, волосах и одежде, вдруг усилился. Вокруг Ланы и Закревского стали раздаваться хлопки раскрываемых зонтов, и вскоре вся улица была полна людей под черными куполами. Они же вдвоем остановились, растерянно оглядываясь по сторонам. Тогда-то Олег и заметил притаившуюся на углу улицы пустую телефонную будку. Деревянное сооружение, застекленное со всех сторон, с маленькими дверцами, открытыми вовнутрь, действительно выглядело вполне надежным убежищем, да впрочем – выбирать сейчас было не из чего.

- Не уверена, - но Закревский, не обратив внимания на возражение Ланы, едва ли не впихнул ее под крышу будки, протискиваясь следом в небольшое пространство их убежища. Несколько первых секунд они пытались удобнее устроиться, шутливо переговариваясь и извиняясь за вынужденные толчки, а затем замерли друг против друга. В телефонной будке сладко пахло теплым лакированным деревом, а едва закрылись дверцы – стало удивительно тихо, словно бы реальный мир остался где-то далеко, смытый дождем. Стеклышки быстро запотевали и улицу вместе с прохожими и машинами было теперь не видно, только странные темные пятна, движущиеся мимо. Закревский стоял напротив и внимательно разглядывал ее – как показалось Лане, даже чересчур внимательно и, ощутив неловкость этого взгляда, женщина принялась отряхивать с одежды воду. Наверное, слишком усердно и механически, чтобы это не было заметно со стороны.Чувствуя, что нервничает, она не могла понять - отчего это, ведь только что все было так хорошо и весело. Пытаясь найти ответ на невысказанный вопрос, женщина подняла взгляд на Олега, словно бы ища ответа у него.

- Ничего, скоро он закончится. Так бывает осенью, - отозвалась, наконец, но как-то невпопад и потому немного смутилась и машинально поправила перчатку.

Спасибо: 0

 
Олег Закревский

Их временное убежище было слишком тесным, чтобы иметь возможность сохранять дистанцию. По-всей видимости, Светлана Юрьевна находила это неловким, Олег же, напротив, пожалуй, впервые с тех пор, как познакомился с нею, ощущал себя совершенно спокойно и уютно. Да, именно этим, последним словом можно было бы описать чувство, стремительно наполнявшее его изнутри с той минуты, как дверь телефонной кабинки была плотно закрыта и они будто бы отгородились ею от всего, происходящего вокруг. А дополнительной стеной был дождь…

- Да, бывает, - согласно кивнул он в ответ и взглянул на мадам Ланскую сверху вниз – тоже слишком прямо из-за стесненных обстоятельств. На миг они так и замерли, не сводя глаз друг с друга, а потом Олег чуть пошевелился, пытаясь еще хотя бы немного посторониться, чтобы ей было удобнее. И как-то ненароком задел плечом крюк, на котором была закреплена трубка таксофона, которая тотчас соскочила и повисла почти у пола кабинки, утробно и словно бы в укоризну за причиненное беспокойство, загудев зуммером.

– Черт!.. – вновь сквозь зубы тихо прошептал и тотчас же поспешно извинился за это Закревский. Даже такое пустяковое ругательство в присутствии этой женщины звучало совершенно неуместно. – Боюсь, мне до нее не дотянуться, – с тихой усмешкой, он скосил взгляд на возмутительницу их спокойствия, – поможете?

Кажется, Светлане Юрьевне это было тоже не слишком-то с руки, потому с «заданием» Олега она, конечно, справилась, но тоже не сразу. А потом, возвращая злосчастную трубку на положенное место, вновь будто бы замешкалась на какое-то мгновение и приобняла его одной рукой – не специально, конечно. Мгновение совсем краткое, но достаточное, чтобы атмосфера вокруг них, несмотря на осень и прохладу, вновь наполнилась незримыми электрическими импульсами, словно в июле перед грозой. От неловких движений в тесноте влажный кашемировый палантин соскользнул с плеч женщины, из-за чего исходящий от него аромат ее духов – терпкий и сладкий одновременно, стал чуть более ощутим. Или, может, все это Закревскому только показалось… Перехватив – за мгновение до того, как она сама убрала ее, ладонь мадам Ланской, затянутую в гладкую лайку, повинуясь необъяснимому порыву, Олег, не сводя глаз с лица женщины, во взгляде которой тотчас заметил смятение, вдруг медленно поднес ее руку к губам, прижимаясь затем к ее узкому запястью – чуть выше края перчатки.

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

Этот странный и неуместный поцелуй длился лишь какие-то доли секунды, но смятение, которое он заронил в сознание Светланы Юрьевны, продлилось гораздо дольше. На щеках женщины вспыхнули алые пятна, которые своим ярким цветом должны были выразить все ее возмущение, недоумение, но более всего – растерянность и смущение. Она ничего не сказала, но осторожно высвободила свою ладонь из руки юноши и поспешно отвернулась к стеклу, оттирая его. Дождь вновь превратился в мокрую пыль, оставив после себя лишь шелест воды под колесами проезжающих машин. Но кто бы дал гарантию, что он не начнется снова через пару минут?

- Я думаю, мы должны идти. Нам лишь добраться до соседней улицы, - совершенно спокойно проговорила Лана, не оборачиваясь и стараясь не замечать присутствие Закревского подле себя, хоть сделать это было почти невозможно. Торопливо раздвинув створки дверей, она первой выскочила на улицу, поправила шаль и зашагала вперед. Впрочем, спустя пару секунд остановилась и обернулась к Олегу. Он молча шел следом, и, как показалось Лане, тоже был бы рад сделать вид, что ничего необычного не произошло. Вскоре они вновь заговорили о чем-то постороннем, при этом даже сама мадам Ланская почувствовала, что тон ее изменился и стал более сдержанным. Минут через десять свернув на площадь, они быстро дошли до ее дома. Там Закревский, прощаясь и благодаря за прогулку, вновь внезапно умолк, словно бы что-то желая сказать, но не решаясь. Светлана Юрьевна догадывалась, что именно и, так как уже почти успокоилась, решилась первой коснуться этого недоразумения.

- Мне тоже было приятно прогуляться сегодня, хоть погода и нарушила наши планы. Однако я немного сердита. Не знаю, что на Вас нашло, но это явно было лишним! – назвать его поступок как-то иначе, нежели неопределенное словечко «это», было сейчас почему-то выше ее сил. И потому, решив, что на первый раз будет достаточно и такой реакции, Светлана Юрьевна добавила к сказанному лишь выразительный взгляд, надеясь, что Олег сам догадается, что именно она имела в виду.
Спасибо: 0

 
Олег Закревский

Сердилась на него Светлана Юрьевна, кажется, все же, несколько больше, чем «немного». Это Олег понял еще на обратном пути – по неуловимо изменившейся осанке, по более сухим, нежели уже привычные, теплые и сердечные, интонациям голоса, по тому, как тщательно она делает вид, что ничего не случилось, наконец. Собственно, и сам он изначально не придал произошедшему большого значения. Потому, наблюдая подобную реакцию с ее стороны, испытывал лишь недоумение – что такого особенного он сделал? А еще удивлялся причудливым изгибам женской логики – чуть позже, когда уже перед тем, как им окончательно распрощаться, мадам Ланская все же решилась облечь свое неудовольствие в вербальную форму. Ведь, самом же деле – хочешь, чтобы забылось, так и не напоминай! Иначе выходит как-то странно…

- Что-то я не понял, о чем Вы, сударыня? – внезапно развеселившись, он приподнял брови и устремил на собеседницу смеющийся взгляд. Чувствуя в вопросе иронический подтекст, Светлана Юрьевна вновь немного нахмурилась, но в Закревского словно бес вселился. – Что – «это»? Ах, э-это! – хлопнув себя по лбу, будто действительно забыл, а потом вдруг вспомнил, молодой человек отчаянно закивал. – Все-все, больше никакого «этого», Вы совершенно правы!

Когда же мадам Ланская уже со вполне явным раздражением попросила его не паясничать, Олег в один миг отбросил шутовскую личину, вновь взглянул ей в лицо, на этот раз совершенно серьезно, и спокойно проговорил:

- А ведь это Вы вынуждаете меня вести себя подобным образом. Честное слово, забыл бы обо всем, если бы Вы не заговорили вновь, но раз уж заговорили… Светлана Юрьевна, я понимаю, что рискую после этих слов лишиться Вашего расположения и возможности продолжить наше знакомство, что было бы для меня безумно обидно, но извиняться за тот поступок не намерен. Я не считаю его лишним, возможно, несвоевременным. Пока, - уточнил он, - за это простите, я иногда слишком тороплю события. В остальном же ничего предосудительного в своем поведении не вижу – сделал так, как считал нужным. Как чувствовал, вот… Что же, а теперь прощайте? Надеюсь, все же, еще увидимся, - вновь сверкнув беззаботной улыбкой, Олег склонил голову, а потом развернулся, и, не оглядываясь, пошел по все еще скользкой, сырой от дождя и присыпанной кое-где палыми листьями старинной мостовой, так напоминающей родную, Петроградскую.

Спасибо: 0

 
Светлана Ланская

В прихожей, уже стягивая перчатки, Светлана Юрьевна заметила свое отражение в зеркале и невольно скривила губы. Женщина, которая смотрела из зазеркалья, ей совсем не понравилась – чем-то недовольная, с прищуренными глазами и явно встревоженная. Но вот чем?
Бегло проанализировав все события сегодняшнего дня, Лана поняла, что, пожалуй, из равновесия ее могло вывести разве что сказанное на прощание Олегом. «Чепуха какая-то!» - мысленно постановила мадам Ланская. Кажется, она придает словам этого юноши больше смысла, чем тот сам в них вложил. Простая благодарность, пусть и выраженная в довольно странной форме. А она-то вообразила черт знает что! С чего вообще подобные мысли?!

- Не стоит так волноваться, Марта. Сейчас я приму ванну, а после пообедаю, - наконец, откликнувшись на причитания служанки о том, что пани вся промокла и ей нужно немедленно согреться, Лана прошла в гостиную. – Да, а что – Жан звонил?
Оказалось, уже дважды. И понятно: ведь она совершенно позабыла, что сама обещала телефонировать ему сразу, как приедет домой. Потому, пока набиралась вода, Светлана Юрьевна поспешила исправить свою оплошность. Разговор с мужем вышел самым будничным. Она рассказала ему, что добралась совершенно без приключений, что в Праге все по-прежнему, что погода еще не совсем испортилась, хоть и идет дождь, потом еще что-то в этом духе. Но при этом ни словом не обмолвилась о своей встрече с Закревским, даже когда Жан поинтересовался, где она была весь день. Гуляла – таков был ответ, благо супруг дальнейших объяснений и не потребовал. Причины, по которой решила пока ничего ему не рассказывать, Лана объяснить не смогла даже себе. Впрочем, когда уже положила трубку на рычаг аппарата, решила считать, что новость эта, на самом деле, настолько незначительна, что просто не стоила отдельного упоминания.

А чуть позже, стоя перед зеркалом в ванной в одной сорочке, Лана поймала себя на том, что вновь с интересом изучает свое отражение. И в этом тоже не было бы ничего особенного. Ведь эта привычка присуща всем женщинам, вне зависимости от их возраста. Просто если молоденькие барышни, свежие и красивые, вечно норовят выискать у себя какие-то недостатки, то женщинам зрелым, и без того знающим все свои изъяны, скорее хочется найти в зеркальном отражении остатки былой красоты. Так и мадам Ланская, разглядывая себя сегодня – впервые за долгое время именно что с удовольствием, отмечала, что, оказывается, еще во многом хороша. И это прежде не присущее ей самолюбование отчего-то тоже казалось нынче особенно волнующим…

Весь наступивший следом день она провела дома, разбирая корреспонденцию, накопившуюся за время их с Жаном отъезда. Потом обзванивала знакомых, с которыми хотела увидеться. Домашних хлопот также было немало. Но вечером, когда все уже было переделано, сидеть одной дома Лане стало скучно. Так иногда случалось и раньше и, мадам Ланская, прекрасно зная, что может развеять ее скуку, взяла свой фотоаппарат и отправилась бродить по городу. И надо же было такому случиться, что на одной из маленьких улочек на глаза ей вновь попался Закревский! Хотя, возможно она просто обозналась? Молодой человек стоял довольно далеко, и когда их взгляды на секунду встретились, тут же отвел глаза и зашагал прочь.

Третий день после возвращения из Берлина мадам Ланская занималась делами благотворительного общества, членом которого являлась уже три года. После окончания заседания, вместе со знакомой, она отправилась пить кофе. На этот раз погода не подвела.

Целый день светило солнце, и его тепло пропитало мостовые и дома, сохранившие его до самого вечера. Поэтому женщины решили устроиться в уютных плетеных креслах за столиком на открытой веранде. А затем еще довольно долго переговаривались о своих делах. Краем глаза наблюдая уличную суету, в какой-то момент Лана вновь заметила среди прохожих на противоположном тротуаре Закревского, на сей раз – совершенно определенно. Ибо и он, увидев ее, на миг остановился, приподнимая шляпу, а затем сразу торопливо пошел прочь, будто убегал – Лана едва успела кивнуть в ответ, совершенно озадаченная таким необъяснимым с точки зрения логики и, в конце концов, приличий поведением. И далее, уже дома, как ни старалась не думать обо всем этом, то и дело мысленно возвращалась то на ту залитую вечерним солнцем улицу, то в маленькое кафе, где они вместе обедали, то в злосчастную телефонную будку. Однако яснее ей ничего не становилось, напротив, будто только запутывалось. Чтобы занять себя, Лана в очередной раз принялась перебирать и без того находящиеся усилиями Марты в идеальном порядке вещи в платяном шкафу. Там же вскоре ей попалась на глаза давно отложенная за ненадобностью, хотя и почти новая шаль, которая – и почему Лана вспомнила об этом именно теперь? – прежде очень нравилась все той же пани Зеленковой, о чем она не раз ей говорила. Так, в самом деле, для чего хорошей вещи дожидаться, пока ее пожрет вездесущая моль, в то время как она может принести радость другому человеку? Решение созрело практически одномоментно: назавтра она отнесет ее пани Кларе в подарок. А заодно узнает, не досаждает ли ей ее новый квартирант.

 
Олег Закревский

- Ах, ну право же, мне все равно неловко принять от вас такой подарок! – несмотря на то что квартира его хозяйки занимала дальнюю часть бельэтажа, а Олег лишь пару секунд, как вошел в парадное, тем не менее, уже поднимаясь по довольно крутой и высокой лестнице, он мог отчетливо слышать каждую из реплик пани Зеленковой, что адресовались ее невидимой пока для самого Закревского собеседнице. Впрочем, уже следующей хватило для того, чтобы шаг молодого человека, и без того весьма спорый, ускорился еще больше:

- Пани Светлана, может, все-таки передумаете, оставите себе? По нынешним временам, после этой ужасной войны, ни в чем нельзя быть до конца уверенной. Ну, могла ли я представить еще десять лет назад, что должна буду сдавать комнаты, чтобы позволить себе содержать эту квартиру? И дело вовсе не в амбициях, пани Светлана, просто бедный покойный Иржи так любил наше с ним семейное гнездышко, что я просто не могу его продать. Это как предать память, уверена, вы понимаете… А! Легки на помине, пан студент, а мы как раз говорили про вас! – заметив своего квартиранта, воскликнула она, обращаясь уже непосредственно к Закревскому, ступившему, тем временем, на лестничную площадку.

- Говорили обо мне? – удивился тот. – Но почему? Пани Зеленкова, неужели я уже успел Вас чем-то настолько огорчить, чтобы жаловаться Светлане Юрьевне… Доброго дня, сударыня, рад Вас вновь увидеть, - будто подчеркнуто соблюдая между нею и собой некоторое расстояние, Олег остановился чуть поодаль, с легкой улыбкой затем выслушивая уверения словоохотливой чешки в том, что ничем ее не расстроил, а совсем наоборот. – Слава богу, а то я уж подумал, что это меня Вы за ненадобностью решили вернуть мадам Ланской, - кивнул он, наконец, и добавил. – Что же, не буду мешать разговору, позволите, дамы?

После чего, со столь же подчеркнутой любезностью поклонился и прошел в квартиру, куда вскоре вернулась и сама хозяйка. Спустя пару минут после того, как Олег услышал щелчок замка входной двери, она робко поскреблась в дверь его комнаты:

- Пан Олдржих! – первый день она упорно пыталась именовать Закревского не иначе как «пан студент». С большим трудом Олегу удалось убедить ее обращаться к нему проще хотя бы наедине, но избавиться так быстро от «панства», видимо, было нереально, так что он уже почти привык. Равно как и к «адаптированной» на чешский манер форме своего имени. – Вы будете пить чай?.. Ох, пан! Да что же вы такой резкий! – воскликнула она следом, когда дверь перед ее лицом вдруг вновь широко распахнулась, и навстречу ей вылетел Олег, едва не сбив степенную даму с ног.

- Простите, пани Зеленкова! Позже, когда вернусь! – уже на бегу бросил он, а затем столь же поспешно пронесся через всю квартиру и выбежал вон, бегом же спустился по лестнице, выскочил на улицу, огляделся по сторонам... Как обычно степенная и рассудительная, она никуда не торопилась и даже не успела еще дойти до конца квартала, шагая своей размеренной изящной походкой. Словно бы, действительно, ждала, что он побежит следом. Или, может, просто знала об этом?

- Знаете, я ведь, на самом деле, соскучился! – чуть запыхавшись от быстрой ходьбы, Закревский умерил шаг лишь когда чуть обогнал ее, чтобы затем, развернувшись к Светлане Юрьевне, так и идти задом наперед, пытаясь рассмотреть выражение ее лица под низко надвинутыми полями модной шляпки. – А Вы? Думали обо мне?

 
Светлана Ланская

- Вот как? – привычной фразой мадам Ланская обратилась к молодому человеку, внезапно преградившему ей путь. Она остановилась, сложила руки перед собою и чуть склонила голову вправо, чтобы лучше видеть Закревского. Сейчас он еще больше походил на мальчишку, а она внезапно вдруг почувствовала, что робеет перед ним. Но от чего же? Но не могла отрицать и того, что он веселит ее и она рада встрече с ним.

Когда сегодня она пришла к пани Зеленковой и не застала дома ее квартиранта, то испытала явное облегчение. Но разве она намеренно не выбрала утреннее время, чтобы быть наверняка уверенной в том, что Олег будет в университете и они не столкнутся? И когда пани Клара удержала ее, заставив выпить с ней чашечку кофе, Лана нервничала и боялась, что не успеет уйти. Так и вышло, что уже прощаясь со своей знакомой, она услышала торопливые шаги на лестнице. Он был как всегда почтителен и насмешлив, и словно бы не желая доставлять ей неудобства, поспешил скрыться в комнате, после обмена приветствиями. Выйдя же на улицу, Светлана Юрьевна вдруг подумала, что он ее непременно догонит? Почему ей пришла эта мысль, она не смогла бы объяснить. Своего рода предчувствие. «В этом городе становишься мистиком!» - как-то пошутил один из их с Жаном знакомых, который утверждал, что после приезда в Прагу ему стали сниться пророческие сны. Увы, он не увидел во сне того, что через пару месяцев его собьет машина.

- Я думала, вы увлечены наукой, а оказывается, вы – скучаете?! Хотя, пани Клара сказала мне, что дома вы почти и не бываете. Где же вы бродите все время? – отвечать на его, почти, провокационный вопрос она не стала. Чуть заметно улыбнулась и добавила, что если он не изображает рака, то лучше ему повернуться и идти рядом с ней.